Ганнусин отец умер внезапно. К нему, как к войту, пришло несколько мужчин на разговор. Уже провожая их, он постоял на дворе лишь в рубашке – и… острое воспаление легких. Через три дня его не стало.
Стоял тридцатиградусный мороз. Все мужчины, которые пришли на похороны, были загрузка’связаны в платки, чтобы не обморозить себе уши. Восьмилетняя Аня бежала за похоронной процессией босса, пока кто-то не увидел и не отнес ее домой.
Отца похоронили. Мать осталась с десятью детьми (малейшем было два года). Когда папа был жив, они не знали беды; было что есть и во что облечься. А теперь для их семь’семьи наступили тяжелые времена. Чтобы прокормить детей, мать вынуждена была отдавать их в батраки.
«Пусть тебя, моя деточка, матерь Божья охраняет», – сказала Ганнусина мать, перехрестивши дочь. Горькие слезы полились из глаз, а сердце разрывалось от жалости. Она випроваджувала ее в чужое село, «на службу».
Старший брат Анечки Николай удобно усадил сестру на подводу, укутали у родителей кожух и они поехали навстречу неизвестному.
Дорога была долгой. Аннушка уже изрядно замерзла, прежде чем они остановились возле небольшого дома, одиноко стояла далеко от села. Сердце ребенка стало еще тревожнее драться. Что же ждет ее здесь? Они с братом зашли в дом, где жил одинокий старый человек. В Ганнусині обязательно’обязанности входило курить в печи, варить еду, убирать, кормить скот и птицу. Вроде и ничего тяжелого, но для восьмилетнего ребенка… Брат поцеловал сестру и тихо вышел из дома, пряча слезы.
Анечка осталась одна в чужом селе, среди чужих людей. Днем возилась по хозяйству и это отвлекало ее от мыслей о родной дом, маму, братьев и сестер, которые остались дома. А по вечерам мучил сумм. Она воображала, что делают родные; хотя может и не сыты, но дома, у родной матери.
В отношении еды и Анечки не было «с медом». То ли хозяин не из богатых, или чрезвычайно скуп, но девочка никогда не была сыта. Все – строго под контролем. Из сваренного зупки ей доставалась лишь уха. Хозяин выбирал картофель, говоря: «Ешь жидкое, то сама масність».
Вечером Анечка ложилась спать на печи; было тепло, и девочка не чувствовала холода, хоть и накрывался одним лейбиком. И посреди ночи, когда печь стала холодной, легла на пол – было всетаки теплее. До утра стороны от холода будто замирали. Она вставала и двигалась, чтобы согреться.
однажды ее хозяин сказал, что уезжает из дома и его не будет несколько дней. Анечка очень обрадовалась, потому что сможет лечь спать в постели. Девочка сама «хозяйничала» в чужом доме. Труднее всего было расчищать от снега тропинки к колодцу и хлева. Сделав это и накормив и напоив скот, она, обессиленная, падала и плакала. Уже неделю хозяина не было дома. Заканчивались дрова. Из еды остались три картофелины, хотя и экономила. Анечка замерзнет здесь или умрет с голода и некому будет ее спасти. Девочку охватило отчаяние. Она уже готова была кричать от отчаяния, и взгляд упал на маленькую фигурку Матери Божьей, что стояла на столике. Вспомнила мамины слова: «Пусть тебя Матерь Божья охраняет».
Анечка с последней надеждой опустилась на колени и начала просить у Матери Божьей спасения. Горячие слезы катились и катились по лицу. Она не знала, долго ли так стояла, вдруг ей показалось, что Матерь Божья наклоняется к ней. Девочка перестала плакать, и то ли успокоенная, а может обессиленная, легла спать.
За окном было еще темно, как Аня проснулась. Растопила в печи и поставила варить… последние три картофелины. Что будет с ней дальше – не знала. Но перед полуднем в дверь постучали. Девочка побежала открывать. Каково же было ее удивление, когда на пороге увидела брата Николая. Слезы залили ее лицо – слезы радости.
После обеда вернулся и сам хозяин. Брат сразу забрал Аню домой. Уже по дороге он рассказал, что этой ночью видел странный сон, в котором кто словно подсказывал ему ехать за ней.
Прошли годы, Анечка вышла замуж, родила четверых детей. Она неоднократно рассказывала им эту историю, обучая любви к Богу, доверия к Нему, надежды только на Него.
Давно нет уже Анечки на этом свете, но ее рассказ (не знаю, как старшие трое), а я, самая младшая памяти’буду пока моего возраста.
Мария МИХАЛЬЧУК, с. Савчин.
.