Был погожий теплый, как для осени, день. Клены вдоль тротуаров удивляли своей красотой. Разнообразие оттенков от светло-желтого до багрового привлекало внимание прохожих. Люди шли, как всегда, спеша, время от времени поднимали свои взоры к этой красоте, которая будто завораживала.
Листья неоднократно легонько, как перышки, падали вниз. Оно проживало свои последние минуты.
Кто знает, о чем он думал: о радости жизни или о страхе смерти. Может, вспоминал теплые солнечные объятия или утренний пение птиц, теплый летний дождь или росу на рассвете, шум автомобильных двигателей или скрежет бензопилы.
Листья медленно опадали вниз, тихо перешептываясь между собой. Оно рассказывало нерассказанное, оно договорювало недосказанное. Люди шли и шли, любуясь тем ноябрем, лишь один человек стоял, опершись о дерево, и смотрел неизвестно куда. На него никто не обращал внимания, и он, казалось, никого не замечал.
Постояв некоторое время без движения, он, на удивление прохожих, начал собирать эти кленовые листья. Было довольно неожиданно видеть взрослого человека, это делает.
Мужчина поднимал каждый листок с такой осторожностью, словно брал в руки хрусталь. Он делал это с нежностью, словно касался какого-то ценного сокровища. Высокий, худощавый, светловолосый мужчина лет пятидесяти все собирал свои листочки, а прохожие шли мимо, переглядываясь и перешептываясь. Листочки уже не помещались в руке, и он начал аккуратно складывать их в букет. Его внешность была достаточно приятной, только взгляд синих, как небо, глаза, грустный-грустный. Печаль, неистовая печаль омрачала лицо.
Мимо человека прошла молодая женщина с маленькой девочкой. Две ямочки заиграли на щеках, когда он грустно и нежно улыбнулся малой. "Держи, куколки, и помни, что они живы и умеют разговаривать, только надо научиться их слушать", сказал он, протягивая букет.
Удивленная мать ускорила шаги и потянула за собой свою дочь. Листочки снова упали наземь. Последнее …
Мужчина еще минуту постоял и … Звук сигнала машины, скрежет колес … Бездыханное тело лежало на дороге. Кто-то закричал, кто-то ускорил ход, кто-то подбежал измерить пульс, кто-то вызвал "скорую" и милицию.
Вдруг образовалась толпа. Почти все прохожие, кто был недалеко от места происшествия, видели, что человек сам бросился под колеса, и потому искренне сочувствовали владельцу авто. А тот сидел в своем "БМВ" бледный, как стена. Он видел, как развел руками мужчина, который измерял пульс. Дрожащей рукой, на безымянном пальце блестело обручальное кольцо, он вытащил из бумажника фотографию. Все время до приезда милиции смотрел на нее, а отсюда к нему улыбались трое самых дорогих в мире людей: мама, жена и дочь.
Перед глазами кадр за кадром пробежала прожитую жизнь.
… Ему четыре года. Он задмухуе свечи на праздничном торте. Рядом папа и мама.
… Ему семь лет. Он идет в первый класс. Папа с мамой держат за руки.
… Ему десять. Он задмухуе свечи на праздничном торте. Рядом мама … Папа нашел другую.
… Ему семнадцать. Он поступает в университет. Рядом мама.
… Ему двадцать. Он пришел просить отца на свадьбу. Отец не пришел.
… Ему двадцать один. Он сам становится отцом.
… Ему двадцать семь. Они с женой ждут второго ребенка. Врачи говорят, что будет мальчик. Назовем его Михаилом. Так мама когда-то звала отца …
Звук сирены … Надо выйти из машины …
Милиционеры, осматривая тело погибшего, в переднем кармане пиджака нашли клочок бумаги. На нем было написано четыре слова: "Я не хочу жить". Это все объясняло.
Содержание записки быстро распространился среди людей. Все как-то облегченно вздохнули. Показали записку и владельцу авто.
Когда тот прочитал ее, грустно-грустно улыбнулся, и две жгучие слезы на мгновение задержались в ямочках на щеках, а синие-синие, как небо осенью глаза, обреченно смотрели на того, кто подарил жизнь и отнял покой. Навсегда …
Мария Михальчук.
с. Савчин.