Как уже информировал «Голос соблазн Буга», 21 сентября прошлого года в нашем городе состоялась акция «Смотри, читай, слушай украинского», которая порадовала сокальчане пестрым ярмаркой книжных новинок, интересными встречами с издателями и писателями.
Со сборником «Инверсия ночи» в Сокале побывал поэт Ярослав Петришин. Того щедрого неожиданности осеннего дня господин Ярослав пришел и в редакцию. Конечно, мы не могли не воспользоваться приятной возможностью пообщаться с нашим гостем.
Признаюсь, готовясь к этому разговору, представляла ее серьезной, почти академической, однако Ярослав Петришин, уже первой своей неординарной ответом на обычное вопрос, вывел разговор с традиционного русла, направив ее в действительно довольно неожиданном направлении …
— Расскажите для начала коротко: где родились, кто Вы по специальности, чем занимаетесь кроме поэзии? Как-то Вы сказали о себе, что «розриваетесь между мечтой о Гоа и любовью к Украине» …
— Как раз о моем рождении коротко не получится. Начну с того, что зовут меня на самом деле не Ярославом, а Жерониму и родился я далеко за пределами Украины. Мои родители — Борис кинза и Леонор Сара Патришиу познакомились в Москве на Всемирном фестивале молодежи и студентов, куда папы направило украинской подполья (оно к тому времени уже упадок) с задачей передать секретные документы в пенсионный фонд, находившийся в Мюнхене. Мать просто использовала халявную путевку, которую получила через подружку, с которой училась в Лиссабонском университете (ее мама работала секретаршей в центральном аппарате португальской компартии). Влюбившись друг в друга с первого взгляда, родители провели в Москве веселый неделю и пообещали при случае встретиться в будущем. Но Москва сыграла с папой злую шутку (хотя и неизвестно, до такой злой, если судить о нем собственно с будущего) — он вернулся из Москвы стилягой. Сначала папы исключили из комсомола, потом — из подполья …
А уже в следующем году весной (27 апреля) в полной растерянности родился я — далеко от Украины, без знания языка и традиций практически чужого мне народа.
Но помог случай. Во время переговоров английского премьера Гарольда Вильсона с Косыгиным в январе 1968 года об отмене советских долгов перед Западом, в пакете требований к советскому руководству было заявление моего деда Ицхака Киндзельсона, который после войны проживал в городке Тодморден (Англия), о предоставлении разрешения моем отцу на выезд из Союза в рамках программы воссоединения семей. Поскольку на тот момент мой отец стал изгоем в своем родном поселке, ему удалось получить такую возможность.
Жили мы с мамой в городе Панаджи, что в индийском штате Гоа — бывшая португальская колония. Папа присоединился к нам где-то через год после переезда на Запад. Собственно, благодаря ему, я вернулся в лоно родной культуры, а Гоа (хотя мало кто об этом знает) стало таким любимым местом хиппи — именно папа постягував туда большинство своих знакомых по недавней эмиграции — климат там был замечательный, красота Индийского океана — непревзойденная. ..
Чтобы не затягивать мое повествование, скажу — высшее образование я получал уже в Украине, во Львовской политехнике по специальности «Автоматика и телемеханика».
Регулярно не работаю — просто, нет такой потребности: военной пенсии, которую выделили нашей многочисленной семье за участие в подполье (большое спасибо нашему российскому родственнику Натану Кензову, который надоумил отца когда-то в Москве несколько подкорректировать в привезенных им документах) — вполне хватает мне для скромного существования. А когда есть потребность подзаработать, то устраиваюсь киномехаником — хоть какая-то польза от моего диплома.
— Гм … Вот как! А когда и при каких обстоятельствах Вы написали первое стихотворение?
— Стихи начал писать еще в школьные годы. Первого стиха, который получил признание в индийськопортугальському среде, написал на конкани раза в 5 классе и читал его с городской сцены на вечере, посвященном Рабиндраната Тагора. Можно догадаться, что стихотворение тот был именно о нем. Параллельно писал на португиз, а позже — уже на украинском и русском. Зберглися с тех времен остатки моей рукописного сборника — некое детское рифмовки, которое с годами открывал всего лишь раз. Из моих ранних достижений — в девятом классе победил на олимпиаде штата со стихотворением о Джавахарлала Неру. А уже со студенческих времен недавней моей болдинской осени 2009 года написал где-то с 5 стихотворений украинских, несколько из которых даже вошли в мой сборник. В основном это были акростихи, приуроченные к каким-то событиям, или посвященные девушкам.
— Название книги — «Инверсия ночи» — довольно интригующая. А благодаря удачному дизайну обложки, открывается наблюдательному читателю другой, тайной стороной. Которое прочтения этого названия ближе лично Вам?
— Относительно названия сборника — то первичным было слово «Инверн» — никнейм итальянской журналистки и поэтессы, которая проживала в Киеве, и с которой я познакомился во всемирной паутине. Уже отталкиваясь от него, появилась название «Инверсия ночи» — с завуалированными пидтитуламы: «Инверн» — интимная лирика, и «Сеятель» (или «Зимние сеятели») — философская. Жалею, что не объяснил этого в самой сборке.
Абсолютное большинство стихов была написана менее чем за полгода, восенивзимку 20092010 лет и была инспирирована общением с этой поэтессой.
— А какие темы больше всего Вас волнуют и вдохновляют на творчество?
— Волнует то, о чем написал в стихах. (Улыбается). Доминантой моей первой сборки тема несчастной любви, причиной которого были наши с Инверн межконфессиональные противоречия. Инверн — римокатоличка.
В последнее же время наиболее близкой мне стала ироническая и философская поэзия.
— Буквально несколько слов — о предисловие и ее автора. Возможно, читателям нашей газеты интересно будет узнать, почему Сокальская поэтесса? I довольны ли Вы результатом?
— С Любой Бенедишин я познакомился на одном из литературных интернетпорталив. У нас с ней сразу сложились дружеские отношения. Когда же встал вопрос предисловия, то все, как и положено, дружно начали показывать пальцами друг на друга. И больше пальцев указало именно на Любу. Вот и пришлось ей написать …
А предисловие действительно удалась. Мне уже несколько моих бывших друзей говорили, что приобрели мою книгу именно благодаря ей … Спасибо, Люба! (Улыбается).
— Пишете и прозу? Ваше авторское послесловие открывает Вас читателям как мастера едва не детективного жанра. А заодно расскажите немного о Вашем Бутсика. Неоднозначный персонаж … Вы сумели заинтриговать читателя. Или это и была Ваша цель?
— Собственно, вся моя затея с Бутсиком на Мастерских (Литературный сайт в Интернете), была обусловлена моим желанием создать ощущение реальности такой программы среди моих товаришивпоетив, что способствовало бы лучшему восприятию моего ироничноавантюрного романа, который я собирался написать. В этом романе все события имели разворачиваться вокруг именно такой версификационной программы, по которой идет охота между украинскими поэтами — классиками укрсучлита, что в результате мало объяснить серию таинственных смертей этих поэтов, которые относительно недавно имели место в Украине. Вымысел там должна переплетаться с реальностью. А примером работы этой программы должны стать мои акростихи. Но пока роман так и остался в планах, хотя есть основания надеяться, что могу взяться за их реализацию в ближайшее время. Первыми шагами к этому моя послесловие к сборнику, и это интервью …
— Из Ваших ответов чувствуется, что Вам, как и Вашем творчестве, наряду с глубиной осмысления бытия присущи ирония и самоирония, даже сарказм. Это — спасение от рутины и боли? Или что-то другое?
— Конечно, ирония, черный юмор — это нечто неотъемлемое от меня. А вот является ли эта ирония спасением от боли — сомневаюсь. В этом можно убедиться, прочитав мой сборник. Там, где боль — ирония практически отсутствует. Скорее, наоборот — в тех стихах я часто грешу пафосом. Но это были практически первые мои стихи. Сейчас я уже немного набрался опыта и стараюсь больше контролировать свои эмоции.
— Каковы Ваши впечатления от нашего города? Только искренне …
— К сожалению, я не слишком хорошо с ним ознакомился. Но то, что видел — понравилось. Хорошее, современный город. Даже немного напоминает мой родной Панаджи. Только коров хватает … (Загадочно улыбается)
А вот люди отличаются от наших, индийских … В Индии, если в каком-то маленьком городке увидят белого, то совпадают все, кому нечего делать … Часами расспрашивают о его стране (если это иностранец), о семье … И всем занимаются, будто речь идет об их ближайшего родственника … А в Сокале ко мне на улице кто бы подошел … Но, может, я недостаточно смуглый — я только на четверть индеец … И Сокаль — это все-таки Европа …
— Ваши рассказы обо всем — просто невероятные, но, будем откровенны, несколько выходят за рамки восприятия обычного человека. Тем интереснее услышать Ваш ответ на очень традиционный вопрос — какие планы на будущее?
— Сейчас готовлю к печати второй сборник своих стихов. Хотел бы выдать ее к Рождеству. И. .. начал писать стихи для детей … Кстати, могу предложить вам свеженаписанные стихотворения.
Лесбос
На острові Лесбос
туристу приверзлось,
що тьоті його населяють одні.
На острові Патмос,
туристу не спалось –
видіння до нього явилось у сні.
Що є такий острів,
де дяді на постріл
гарматний не пустять нав'язливих тьоть.
І стало туристу
так легко, так чисто…
І кашки хотілось, і пити компот…
(Улыбается ли … насмехается?)
— Да … Похоже, Вы окончательно решили дезориентировать наших читателей. Знаете что? А задайтено сам себе следующие вопросы, на • которые хотели услышать ответ.
— Хорошо. Как по мне, это было бы выглядеть примерно так …
Вопрос: Скажите, пожалуйста, это правда, как будто Вы нетрадиционной ориентации?
Ответ: вообще-то, можно и так сказать — я ориентируюсь на Восток.
Вопрос: Не убегайте от ответа! Сокальский читателям это очень важно. Вы намекаете на Камасутру?
Ответ: Да ни на что я не намекаю! Получили вы меня своими вопросами!
Вопрос: Ну, хорошо, хорошо, не сердитесь. А почему тогда вы везде говорите, что будете голосовать за Радикальную партию?
Ответ: Просто Ляшко мне очень нравится … Ну … голос у него такой эротический … Хотя, наверное, это не стоит в газету? …
Обещаете? (Широко улыбается).
— Спасибо за беседу … И все же не могу удержаться от последнего, может, немного неожиданного вопроса. Господин Ярослав, знаменитый «барон Мюнхгазуен», случайно, не Ваш далекий предок?
— Все может быть …
Веселить и задумывать читателей «Голоса с берегов Буга» поэт помогала Любовь БЕНЕДИШИНА.