Интервью с епископом Сокальсько-Жовковской епархии Михаилом Колтуном

«Священство – это не профессия, а призвание»

 

 ПО опыту 30-летия священства удостоверяет епископ Михаил Колтун

13 декабря 1981 года, в условиях подполья, состоялось рукоположение в священники настоящего епископа Сокальсько-Жовковской епархии Михаила Колтуна. О выборе священнического состояния, служение людям в подполье, о первых годах жизни легализованной Церкви и сущность священнического призвания владыка Михаил рассказывает в интервью’ю.

— Владыка расскажите, где и при каких обстоятельствах состоялось ваши рукоположен в священники? Где вы служили Первую Службу Божью?
— Мои хиротония состоялась 13 декабря, на Андрея, в моем доме, где я теперь живу (г. Львов). Было двое хиротонии: Игорь Сударь и я. Приехал митрополит Владимир (Стернюк). Были мои родители, которые благодарили при Службе Божьей. Такой был узкий и закрытый формат. Лицо митрополита Владимира была для нас очень доброжелательно. И хотя он осторожно свои действа сповняв, и нам говорил быть осторожными, но оно имело свою жизнь, имело свое продолжение. Первая Служба Божья была с митрополитом, а следующие Литургии я отправлял в доме для своих домашних.

Вы стали берлин Церкви, которая была вне закона, которая не имела никакой перспективы, думая категориями 1981 года. Что мотивировало вас стать священником?  Я застановлявся над тем, что были опасности и предостережения, но глядя на убеждения тех священников-редемптористов, которых я знал, то ли о. Михайлюк, то ли о. Винницкий, или о. Курчаба, или о. Смаль – это были такие священники, которые не для себя нечто делали: они делали для людей, для Церкви. Они были убеждены в своем призвании и это давало им оптимизма в видении своей задачи в подпольном жизни. Где оно меня убедило. Если они пошли на этот риск, то ради чего они пошли. Ради Церкви, чтобы эта Церковь могла продолжать жить среди народа. И я так подумал: «если я не пойду, то кто?», и я увидел себя посвященным служению Богу.

—         Кто сопровождал вас на дороге к священству? В каких обстоятельствах вы познавали подпольной Церкви и ее убеждения? 

—         о. Михаил Лемишко, воспитатель в монастыре, был опекуном нашей духовной жизни. Я часто с ним общался не только во времени выкладок, но также дружил ему в душпастырской работе. Мы ездили, время на Гуцульщину, и я видел людей, видел способ как опытный миссионер о. Лемишко с простыми людьми общался и находился с ними. а. Павел Дмуховський вел догматическое богослов’я и я с ним также путешествовал, часто посещали о. Романа Бахталовського. Там (в г. Хмельник, Винницкая обл.) было монашеская Конгрегация сестер Пречистой Девы Марии Фатимской… Это мне придавало такого понимания, как подпольная Церковь действует, на которых убеждениях, которая ее духовная твердыня… Мне пришлось видеть этот формат подпольной Церкви, которой вроде бы и не имеет, но внутри она полностью имела все необходимые признаки Церкви.

Кому вы обязаны все, что выбрали священнический путь? Пример которых священников был для вас важно?
Я искренне благодарю нашим отцам Редемптористам, которые действительно верили в Церковь, вели подпольный образ жизни и посвящали себя таким молодым юношам, как я тогда был. Пастырское служение несли редемптористы не застрашилися преследований, опасностей и так как в. Михаил Винницкий трижды сидел в’тюрьме и его ничто не сдержал, и я думаю, что власть его боялась, а не он существующей власти. И настройки в. Василия Михайлюка, который смело и открыто заявлял о своих убеждениях. В таком обществе священников я рос. Я смотрел на их действия и верил в Церковь.

Как часто вы контактировали и чему учились от вашего Святителя митрополита Владимира Стернюка)? 
С митрополитом Владимиром я часто встречался, потому что ему нужно было ехать в тайных мест, где он встречался со священниками, а я имел машину и легко мог митрополиту послужить. Я мог слышать, видеть его поведение: насколько он был хорошим отцом, который объединял светских священников подполья, давал им наставления, поощрял их быть отважными, верными… Он очень старался, чтобы священники разбирались между собой, встречались, говорили о разных пасторальные дела… И я мог свое священство закорінити между светским духовенством и видеть митрополита в таком живом контакте со священниками.

—         Где вы священнодействовали в подполье? Что вы делали как священник? Что давало воодушевления к пасторальной труда в условиях секретности?

—         Мое систематическое служение в подполье было для сестер Василианок. Сестры жили на улице Академической (г. Львов), одна врата была воинская часть, а рядом брама, где я входил в монастырь. Но я слышал себя там безопасно и там служил. Также я служил с о. Павлом Дмуховським для сестер Св. Иосифа на Знесінні (микрорайон Львова). Также я служил и с о. Євстахієм Смалем для светского общества – братства Матери Божьей Неустанной Помощи, которое было активным мирянским движением. Это братство давало такие приглашения: «отче, или вы можете туда поехать? Там надо окрестить, поисповедать, похоронить». И несмотря на работу на предприятии (завод железобетонных изделий), вечером шел на приглашение, чтобы послужить людям и это было интересно. «Ты несешь свои убеждения, ты должен с кем поделиться, ты имеешь своих единоверцев». Для священника призванного это была такая мотивация, чтобы идти дальше, чтобы держаться священства. Священство не является такое, что тебя рукоположили и ты уже является священником во всех измерениях. Священство постоянно развивается, постоянно совершенствуется и набирает своих качеств. И так же подполье было опытом такой пасторальной труда.

Вы уділяли Святые Тайны, отправляли Службу Божью, вели молитвы…
Молебны, особенно к Матери Божьей. Молились, практиковали духовные развлечения, наставления, обеты, пост, лишение. Различные жертвы, сборки на некую цель делали. Для примера, мне некогда даже очень удивило, что наша Церковь делала сборник на ликвидацию последствий землетрясения в Спитаке (Армения).

В переломный время легализации УГКЦ, что вы делали как священник? Где вас направили и какую деятельность развили?
Это интересно! 1990-1991 годы Церковь выходит из подполья, а я еще работаю на заводе. Однажды так случилось, что на Знесінні (микрорайон м. Львова) люди были против местного православного священника, который не хотел перейти к Греко-Католической Церкви. Люди возмутились потому что он назвал их недостойным словом. Потом меня спросили: «Или ты хотел бы в той церкви отправлять? Или тебе не является препятствием, что ты здесь работаешь, что эта церковь в той місцевині, где есть твои заводчане и они тебя признают?» (Ответ) «Я не боюсь этого, я всегда был среди своих сотрудников понятным. Так что никаких угроз с этой стороны не имеет». Тогда я, как работник завода, заявил себя, как священник возле церкви Вознесения Господня г. Львова). Это было большое событие для дирекции завода и для других работник. Потом мои сотрудники с интересом ходили сначала под церковь (потому что православные не впускали к храму), а затем к церкви.

—         Владыка, кроме Вознесения в которых приходах вы еще служили в начале 90-х?
Я служил на приходе Вознесения, в с. Сытыхов. Кстати, так случилось, что можно было выбрать: идти ли мне на Оброшино ли идти на Сытыхов. Я выбрал Сытыхов. То гдето там даже потом підсміхувалися, что «о. Михаил побоялся идти на Оброшино, потому что это очень большое село». Я выбрал это маленькое, чтобы мочь для тех людей служить, а Панбіг (Господь Бог) по-другому это все оценил. Потом в каком времени я поддерживал Кривчицьку церковь.

—         — Какие монастыри, церкви вы открыли? Кроме этих приходов я отстаивал позиции наших монастырей. Это был комплекс домов на Голоско (микрорайон Львова), где была туберкулезная больница… Туристическая база на улице Ивана Франко, где некогда был наш главный дом, и долгое время мы вынуждены были проводить процесс освобождения этого дома. Потом судьба понесла меня на Ивано-Франковщину регистрировать наше Зромадження.

Как вы основывали греко-католический приход в г. Кам’каменец-Подольский? Я тогда сказал: «Блаженнейший, к Любачивского нашего Главы, вы несете титул архиепископ Львовский и епископ Кам’янця-Подольского, но в Кам’янке не имеет ничего». Он ответил: «Если вы хотите, то я дам грамоту» и дал ее. Мы приехали, выходим из автобуса, какая женщина приходит и спрашивает: «к кому вы приехали?» (Ответ) «Мы священники Греко-Католической Церкви, хотим где найти наших людей», «О, как хорошо! Мы уже дождались». Эта женщина познакомила нас со своими знакомыми греко-католиками. Потом была целая эпопея: как я привез вагончик под церковь, как мы молились под церковью, а потом нам дали церковь.

Как вы открывали церковь св. Йосафата в Львове? Церковь св. Йосафата в Львове (ул. Шевченка) – это была «кино кантора», состав кинопленок. Погрущики ездили в храме… И я там згромадив «десятку», подписи дали до регистрации. Днем, вечером сходимся. Не было там места. Я поставил табуретку, встал на табуретку, чтобы мочь видеть людей, потому что так между людьми голос теряется. Встал на табуретку и людям проповедую. Люди собирались и каждый раз все больше круг той церкви.

—         Чего вы не успели сделать?

—         Еще не успел за Збоиска (там некогда был ювенат-школа Редемптористов), потому что так меня повело жизни, что с Нового Вознесения меня позвали к епископского служения.

Вы стали епископом в 1993 году, на что вы обращали внимание заботясь епархиальными священниками?
В первой степени это формация духовенства. Священники, которые работали в подполье – это есть определенный формат в котором они видели себя. Священники, которые служили в Православной церкви – это также другая модель. И надо было все духовенство об’объединить и дать направление формации, которое должно быть духовенство Греко-Католической Церкви. Большую роль в этом сыграла семинария, но также курсы, которые мы организовывали каждого года. Я приглашал митрополита Максима Епископом (из Канады), потому что он был деятельным членом Второго Ватиканского собора, и он рассказывал священникам, какова роль нашей Церкви и ее задачи в настоящее время. Приглашал также опытных Редемптористов и других знатоков из за границы.

— Как выросли священническое призвание в первые годы своего архиерейского служения?
Как я пришел то имел 89 священников (в Зборовской епархии). Когда отходил то было 193 священников. Вдвое умножилось священников. (В настоящее время в Сокальсько-Жовковский єпархіє является более 240 священнослужителей).

Получив полноту священства то есть епископство, вы висвячуєте других священников. Какие рекомендации вы бы дали молодым священникам и семинаристам?

В первой степени: священство – это не есть какая профессия. Всего мы можем научиться, но призвание священника – это Божье дело для спасения человеческих душ. Это выбор Божий, который выпадает на человека, чтобы продолжать Божье служение для человека. Лицо священника есть для того, чтобы объединять людей с Богом и поэтому нужно углублять понимание священства.

Разговаривал диакон Роман ГРИЦА,
пресс-секретарь Сокальсько-Жовковской епархии.

* На фотографии — отец Михаил Колтун во время процессии вокруг храма Вознесения Господня в мае 1991 года

.