Трудно быть священником … Но об этом знают только они, люди в черных рясах, которые принесли себя в жертву. Кому-то кажется странным это утверждение. Но священническое "да" Божьей воле это гораздо больше, чем "да" обычного человека, да еще и заключенной тюремными стенами. Потому что священник, как и Спаситель, взявший на свои плечи человеческий грех, отдает себя в жертву во имя Бога замыслов. Сейчас священные лица является едва ли не во всех государственных учреждениях. Пенитенциарная служба Украины не исключение. Этот государственный институт занимается исполнением уголовных наказаний граждан в соответствии с законом. Другой предписание, Закон Божий, в учреждениях такого типа не иначе, как в единстве с жертвой Иисуса Христа, реализует человек, которого называют капелланом. Каковы эти будни ежедневного служения в Сокальской исправительной колонии № 47 в нашей беседе с о. Андреем Дутчак. Пожар в бывшем Бернардинском костеле для всех, без исключения, стала большим шоком. Для Вас, наверное, еще и потому, что Вы являетесь капелланом осужденных и несколько знали о жизни заключенных.
— Пожар произвела большое впечатление на всех, потому что была уничтожена, в первую очередь, памятник архитектуры. А для меня это особое чувство потери еще и потому, что свое служение капеллана в стенах колонии старался воплотить в создании духовного центра для заключенных, желающих молиться, принимать Святые Тайны, исповедаться или просто находиться в храме. На территории костела, в самом храме, мы строили часовню для заключенных и для пожизненно заключенных. В каком состоянии она сейчас находится, не знаю, ибо не имею доступа посмотреть, уничтожил ее огонь. Судя по всему, пожар, наверное, задела ее. Эту часовню мы строили совместными усилиями самих заключенных и нашего прихода. Были люди, которые жертвовали средства, материалы для этих целей. За это время провели электроэнергию, побелили стены, вымуровала амвон, собирали материал на иконостас. Какова ситуация там сейчас я не знаю … (от авт.: По состоянию на 6 апреля).
— Отче, как вы стали капелланом осужденных?
— Довольно недавно я выполняю эти обязанности, третий год. Честно говоря, еще не почувствовал вкус этого служения, я только учусь. Такого опыта нигде не мог получить. Не было у меня того, кто мог бы поучить, поделиться с опытом. Это мои первые шаги. К тому времени обязанности капеллана исполнял Василий Белецкий с Завишня. Наш архиерей Михаил Колтун спросил, смог бы я этим заниматься, заниматься этим делом, и я на это согласился. Получив благословение от владыки и письменную грамоту на это служение, я начал его. По возможности всегда старался, чтобы каждый заключенный имел такое общение со священником получал какой-то совет и поддержку.
— Не возникало у Вас мнение о том, как в таких стенах может быть исправительная колония?
— Думаю, трагедия, которая произошла сейчас, имеет непосредственное следствие того, что там происходило. Потому это место было предназначено для молитвы и Богопочитання. И вот, что интересно, после предыдущего пожара 1870 года, сохранился почти вся роспись храма! Он остался невредимым, хотя в результате пожара тогда сильно пострадал фасад. Я имел возможность видеть этот роспись. Очень красивый и впечатляющий, он вызывал восхищение! Но в каком состоянии эти росписи сейчас, я не владею такой информацией, поскольку еще не было • такой возможности осмотреть. Судя по всему, потерь много. Огнем практически полностью уничтожены монашеские кельи, где находились пожизненно осужденные.
— Что в архитектурном плане бывшего монастыря Вас больше привлекало?
— Когда впервые переступил порог этого храма, хотя там уже давно нет монастыря, не происходило богослужение, сразу почувствовал этот дух молитвы и аскетизма. Да и не удивительно, поскольку эти стены являются намоленные веками! И вот даже, например, когда заходил туда узник, он сначала снимал шапку. Кажется нет ничего там такого особенного религиозного, но, переступив порог, он все-таки что-то чувствовал, потому снимал головной убор, как зашел в какое-то замечательное место!
— Знаю, что на территории кляштора похоронили основателя монастыря Епископа Холмского Станислава Гомолинського. Именно он в свое время обратился с просьбой к ордену бернардинцев построить монастырь для прославления Сокальской Божьей Матери. Тогдашняя территория была очень заболочена, поэтому ее благоустройство взяли на себя бернардинцы. Или сохранилось захоронение Гомолинського?
— Могилы нет однозначно. Была когда-то там перед храмом фигура Богородицы. Она зафиксирована на всех старых фотографиях, отражавшие костел еще до войны. Богородицу забрали. Пока неизвестно, где она находится, но, возможно, у этой фигуры и было это захоронение. Достоверно того места сейчас найти не удастся.
— Отличается ли служение в мирской прихода от служения в стенах колонии? Как это происходило?
— В служении священника, где бы оно не было, где бы не происходило, по распространению слова Божия, науки Иисуса Христа разницы нет. Относительно менталитета людей, которые там находятся, конечно, есть определенные нюансы, на которые нужно учитывать. Как происходило общение с заключенными? Когда делали ремонт и построение часовни, наши встречи с заключенными имели характер общения. Мы с ними читали Священное Писание, дискутировали на разные темы. Они задавали мне любые вопросы. Для меня важным было то, чтобы эти встречи • не были для них каким-то принуждением со стороны администрации, которые якобы привели насильно. Кто желал этого общения, мог ко мне подойти и поговорить.
— По Вашему мнению, может ли современная система наказаний исправить человека в рамках такой закрытой учреждения?
— Я это говорил и еще раз подчеркиваю, нынешняя пенитенциарная система не исправляет людей, а просто изолирует тех преступников от общества. Но не ставит целью исправить людей, которые действительно хотят изменить свою жизнь к лучшему. Они там просто отбывают срок своего наказания. А выходя на волю, они чувствуют себя такими, какими и были до заключения. Видя непосредственно эти условия содержания, этих людей, я все-таки занимаю позицию категорический. Да, эти люди совершили преступление, возможно, оставили чужих детей сиротами. Но эти лица имеют, прежде всего, на наше прощение! Заслуживают еще один шанс, чтобы жизнь исправить. К сожалению, они, желая это жизнь еще раз начать, не имеют такой возможности, поскольку все остальные им не доверяют! На них поставлено клеймо убийцы, его уже невозможно стереть.
— Вообще, Ваши представления о людях, пожизненно заключенные. Исповедовать мирских людей и исповедовать пожизненно заключенных …
— Конечно, полюдськы у меня был некоторый трепет, когда исповедовал заключенных. Но, будучи священником и имея определенный опыт, знаю, что эта человеческая правда находится в каждом из нас, и ей присущ определенный страх, определенное недоверие. И это нужно таить, скрывать. Такие люди чем меня восхищают? Понимая, что в некоторой степени их жизнь уже закончена и имеет четкую определенность, каким оно будет и в каких условиях, эти люди все равно испытывают огромное желание жить! И они себя в стенах тюрьмы стараются реализовать, захватывают себя такими вещами, что удивляешься! Кто-то вышивает, кто-то ваяет по дереву. Они очень остро чувствуют, что в чем-то себя еще не реализовали! И именно из-за Тайну Покаяние это лицо старается найти этот потеряна связь с Богом. Возможно, он в них еще не существовал, но они его ищут! И это меня трогает, потому что в этом они очень существенно отличаются от мирян. Наши люди, имея такую возможность непосредственно общаться с Богом через Таинства, этим пренебрегают! А заключенные люди этой связи строят заново с детской наивностью и большим усердием! И несмотря на то, что имеют вот такое общественное клеймо, они для меня добрые христиане. Потому что ищут этого Бога. Они этого Бога боятся и боятся Его обидеть. Но что важно, эти люди не теряют надежды. Надежды на что-то лучшее!
— Были обращения заключенных к Вам с сетованиями на плохое обращение с ними?
— Мое общение с ними не ставило целью выяснения каких-то бытовых норм их жизни. Они это понимали и обращались по необходимости. Знали, что я не могу решить какие-то иные их проблемы. Но мы заключенным всегда помогали. По крайней мере, со времени моего капелланства на Пасху собираем корзину для заключенных. Освящая пасхальные подарки, люди всегда оставляют какие-то определенные продукты для заключенных. Затем их передаю в колонию. Также обращаюсь к другим священникам нашего района, которые с радостью помогают. А вот этой зимой наши прихожане храма Петра и Павла собирали теплую одежду для заключенных. Он им был крайне необходим, потому что зима была очень холодная, а теплые вещи им пригодились. Наши прихожане также всегда очень радостно отзываются, если есть необходимость собрать какие-то определенные финансы. Опять же для ремонта этой часовни. Я всегда чувствовал эту поддержку наших прихожан. Чем могли, тем они всегда помогали! Пока с администрацией я не общался, поэтому не знаю, сколько заключенных там осталось, и в каком состоянии сейчас находится церковь и часовня. Сейчас работают различные комиссии, ведется следствие.
— Как часто заключенные обращались к священнику за помощью?
— Когда заключенный просил исповеди, меня вызвали через администрацию. Моя миссия состояла в том, что раз в неделю мы со всеми желающими разговаривали. Чаще я приезжал, когда привозил стройматериалы и следил за работами в нашей часовне. Скажу откровенно, каждый заключенный старается пообщаться с человеком, который не из ее среды, зпоза границ стен. Его интересует ситуация в государстве, в мире. Они там имеют возможность смотреть телевизор, читать газеты, но это бывает не часто. Однако смотреть телевизор, это одно, а когда заключенный непосредственно общается с человеком не в "погонах", то это совсем другой уровень общения, совершенно другая тональность разговора! Ибо человек становится более искренней и откровенной в своих мыслях. В такие моменты многие рассказывают о своих семейных проблемах, семейные неурядицы, о том, что их толкало на преступление. И полюдськы каждое лицо можно понять. Потому что каждому из них хватает именно человеческого общения.
— За душой у Вас, наверное, есть много трудных жизненных историй заключенных. Как вера в Бога помогает им на тюремных нарах искупить эту боль и потерянные молодые годы?
— Конечно, и только вера в Бога их поддерживает там, что они еще остаются людьми! Бесспорно, есть люди, которые воспринимают священника негативно. Но такие люди есть везде, и за стенами тюрьмы. Как есть добро, так же и зло! В этом нет ничего удивительного. Я к этому отношусь нормально, потому что каждый имеет возможность выражать свою позицию.
— Как много среди заключенных, освободившись, намерены вернуться к здоровой жизни?
— Почти все в разговоре со мной делились желанием начать нормальную жизнь на свободе. Но я считаю, что это не только их проблема. Или они слабые, не приспособленные, а потому, что общество от них отворачивается! Общество такими людьми пренебрегает, оно не считает их своими собратьями. На таком человеке поставлен пожизненное клеймо узника • и преступника! К ним относятся с отвращением, а это, безусловно, на них влияет. Следовательно человек не может себя до конца реализовать. Там в колонии есть удивительно красивые люди, мастера, которые умеют делать великолепные иконы из дерева, прекрасные рамки к иконам. Я собственными глазами видел, как они выжигают, сами придумывают технологию и сами это делают. Там есть люди, которые имеют чрезвычайные таланты! Есть люди, которые рисуют, делают из металла вещи. Просто они не имеют возможности себя реализовать здесь, в обществе. Они это хотят, хотят, но, к сожалению, сейчас нет таких программ, которые бы помогали адаптироваться таким людям. Возможно, вина в этом и нашей церкви, не надо этого отрицать.
— Что вы лично думаете о странных загадочных обстоятельствах пожара?
— Не хочу комментировать обстоятельства пожара, потому что не имею таких полномочий. Но, видя то состояние, в котором находились эти помещения, вполне возможно, что могло быть замыкание электроэнергии. Такой вариант, как по мне, приемлем.
— Были обращения со стороны нашей епархии о передаче костела в ведение общины, и какой была реакция на эти обращения?
— Еще раньше об этом шла речь, о передаче костела религиозной общине. Но о передаче собственности не могло быть и речи из-за того, что тюрьма была в ведении государства. Было такое предложение со стороны римокатолицькои церкви забрать костел, но ей поставили условие. Обеспечить за свой счет перевода заключенных в соответствующую сооружение, которое нужно было построить специально для таких нужд. Конечно, это было логично для религиозной общины.
— Какова дальнейшая судьба костела сейчас? От кого зависит решение передать костел общине?
— Сейчас такая ситуация сложилась, что государство заинтересовано передать этот костел религиозной общине, которая сможет справиться по его ремонту. Но и до пожара надо было вложить огромные средства в его реставрацию! Что уж говорить о его восстановлении. Думаю, сейчас вопрос как раз и заключается в том, кто имеет возможность отреставрировать и восстановить то первоначальное состояние костела. Если даже сегодня государство и проявила какую-то инициативу, то у нас нет такого учреждения, которое бы дало эти огромные финансы на его полную реставрацию. Время покажет!
— Дай Бог! Спасибо Вам, отец, за беседу и хорошего служения!
***
Пожар бывшего монастыря бернардинцев, наверное, для многих из нас, уважаемые читатели, так и останется большой загадкой. И не только из-за неисправности старого электропровода. Но что можно ожидать от ума, когда он не способен объяснить Божественную логику вещей: для чего Господь сотворил человека и зачем на Сокальской земли объявил Богоматерь? Не для прославления Сокальской Божьей утешения наши предки построили монастырь бернардинцев? После страшного пожара 1519 года, когда икону невредимой нашли на пепелище, татары снова наведались на территорию укрепленного монастыря. Но иностранцы почему-то отказались от его штурма, побоявшись немилости Небесной Барышни. В те времена она прославилась своими бесчисленными чудесами и дарила здоровье всем, кто просил о Ее заступничестве. Неужели за такие блага Богоматери в стенах этого величественного сооружения решили пожизненно посадить человеческую жизнь и совесть, а голубое небо, бескрайние Забужское пейзажи заковать в броню из металлических ячеек? Представим, сколько нужно набраться той грязи, ненависти и злобы, чтобы искупить свои грехи в условиях тюрьмы! А как трудно потом душа вырывается из этого греха, как обречена на то, чтобы сопротивляться и преодолевать свой крестный путь. Потому что грех — это ее мука, а возможно, и спасение в стенах такого учреждения. Там сполна ощущаешь, как жизнь превращается в визирання смерти и отчаяния. В такие моменты, наверное, и появляется ПРОЗРЕНИЕ счастья в жизни надо заслужить …
Ирина СЛАВЧАНИК.