Возраст человеческий короткий, но память живет долго. И проявляется она яркими, словно солнечные зайчики, воспоминаниями на черно фотографиях, несколько пожелтевших от времени. Просматривая их, почему-то становится грустно на душе, потому прошло в небытие еще одна частица нашей жизни.
Думаю, у каждого эти воспоминания проявляются поособливому … Листаю еще один такой альбом, маленький летопись священников жизни, где запечатлены знаменательное событие — 7 июня 1992 года. Не только для владельца этого альбома лично, но и для многих сокальчане и прихожан храма апостолов Петра и Павла. Мой собеседник, отец Иван МАКАР, с трепетом комментирует фото и улыбается, указывая на еще тогда молодых, без седины священников. Среди них узнаю отца Ярослава Кащук, отца Михаила Ментух и очень красивого, худощавого Ивана Макара. «Вот Сокальская церковь Петра и Павла, наши преподаватели, отец Иван, отец Александр …», — комментирует фото отец Иван и зачитывает письмо Кардинала Любачивского от 26 мая 1992 года о уделения Святой Тайны священства. В письме определена дата — 7 июня 1992 года и фамилии диаконов — Богдан Гой, Василий Партыка, Степан МАРЦИНКОВСКИЙ, Михаил Витт, Иван Макар и Михаил Ментух. Двадцать лет пролетело с тех пор! Но упоминание об этом событии до сих пор живет в сердцах многих Сокальских верующих. Поэтому предлагаю читателям присоединиться к разговору со священником Иваном Макаром, который тоже рукополагались того воскресного торжественного дня. Уже долгое время отец занимается религиозными общинами в селах Гута и Савчин.
— Почему вы выбрали эту трудную миссию, и мечтали с детства о том, чтобы стать священником?
— Это длинная история … Добрый приятель моего родного брата Мирослава, Владимир Витт не раз заводил с ним разговор о священстве. Но брат тогда учился на заочном отделении в сельскохозяйственном институте и не решился на этот шаг. Речь о священстве я слышал часто, и думаю, отец Владимир был великий дар от Бога видеть в людях то, чего другие не видели. Бывало, говорит, говорит с братом и посмотрит на меня. А вторым толчком, возможно, было то, что наша бабушка Екатерина, мама моей мамы, была очень набожный человек. 1972 года я приехал на Сокальщины из Сибири, где родился и вырос. Первое, что меня поразило, это встреча с бабушкой. Все, кто передо мной шел, целовали ей правую руку, которая была на палочке, а в левой руке у нее была четки, которую никогда не выпускала. Думаю, она вымолила у Бога милость, что у нас два человека пошли по духовной стезе. Потому есть еще двоюродного брата, который официально не является монахом, но живет такой подвижнической жизнью. А в-третьих, моя теща Иванца очень хотела иметь зятя священника. Родом из Радеховщины, но живет в Сокале. Она много полотенец вышила для сокальской церкви. И дочь тоже хотела отдать замуж за священника и, видимо, тоже молила Бога об этом. Очень важным в то время был разговор с моими братьями. Они видели, что я что-то искал в этой жизни. Закончив музичнопедагогичне училище во Львове, долгое время работал в культуре. Братья посоветовали поехать к отцу Владимиру Витта в Витков. Хорошо запомнил это путешествие. Была ранняя весна, великий пост, хор так красиво пел, и отец Владимир завел меня в захристя. Сразу появилось ощущение: я на небе или на земле? Он спросил меня, решил я окончательно стать священником? А уже после — частенько ездил к нему и готовился к священству. Относительно мечты, кем хотел стать? Много их было … Человек ищет себя в этой жизни, и я искал. На тех жизненных тропинках произошли определенные люди, и Бог меня поставил. Кто-то во мне видел то, что я в себе не видел. Ведь когда работал на химзаводе, старше меня лет на 2030 люди, просили, как сейчас помню, кладбище починить в Лучица. И вот тогда старенький священник сказал мне: «А может ты, Ванечка, был священником у нас?». А когда я впервые увидел священника, то испугался даже к нему подойти, кроме отца Витта (от авт.: Улыбается). Практически с 1987 начал готовиться к поступлению в Ленинградскую духовную семинарию, потому что хотел поступить в такой престижный заведение. В то время трудно было программу вступления найти, но каждый священник помогал: то молитвенниками, то Библией. Успешно сдав экзамены, за неимением мест я не прошел конкурс, потому был женат. Предпочтение тогда оказывали холостякам священникам (от авт.: Вскоре Иван Макар стал студентом Черниговского Духовного училища псаломщикиврегентив и студентом Львовской Духовной Семинарии Святого Духа).
— А какое отношение было тогда к украинским Западной Галичины?
— Надо отдать должное — мы на голову, или на две, выше кандидатов из русскоязычных территорий России. Запомнились неофициальные данные 1987 года: 77 процентов священников русской православной церкви были выходцы из Западной Украины.
— Что больше всего запомнилось, когда вы впервые начали служить?
— Я очень хорошо помню те события — 7 июня 1992! За каких-то 4050, впервые в истории Сокаля, в храме Петра и Павла был рукоположен шесть священников. Глава украинской грекокатолицьои церкви Кардинал Любачивский поручил эту важную миссию ректору нашей семинарии, владыке Юлиан Вороновский. Первые диаконы освящения мы получили в семинарии, священники — во Львове, а кое-кто из наших священников, в том числе и я, имели возможность рукоположиться здесь. А по первой проповеди, то после рукоположения более двух недель мы сначала имели практику — проповедовали и служили Литургию. К своей первой проповеди я готовился севере (от авт.: Улыбается). Я очень хорошо помню ее, надо было выйти на тот высокий амвон сокальской церкви и встретиться со взглядом численного людей. Признаюсь, тот барьер, тот внутренний трепет, страх не так просто преодолеть. Хорошо помню тему своей первой речи: Иисусова молитва, в которой он переживал за свой народ и апостолов. Возможно, и молитва в Гефсиманском саду была для нас в чем-то непонятном. Но Христос так ревностно молился, переживал, что пот со лба превращался в кровь. И мы так молиться, подражать Христу в своей жизни.
— А первая исповедь, отче?
— Исповедь — один из самых тяжелых обязанностей, которые выполняет священник. И молодых священников не сразу благословляют на это. Должен пройти некоторое время, пока он получит разрешение исповедовать. И дело не в его знаниях, а в том духовном опыте, которого не так просто набраться. Священник — врач душ человеческих, и то разрешение иногда не просто произнести молодому священнику, потому что дается человеку от имени Бога. И порой возникают сомнения, человек все сказала, иначе священник может стать соучастником греха, разделяя каянику величественную Святую Тайну. Всего, исповедовать — не простая вещь. Это особенно ощущается в первые годы, когда в исповедальне мы, молодые священники, проводили по симвисим часов. В те времена был большой духовный подъем, многие шли исповедоваться. Я хорошо помню первые два-три года, жаждущие души, хотели того исповеди, того слова Божия, общение с Богом и разрешения. Но когда я приходил домой, жена мне ближе, чем на трип "пять метров не могла подойти. Такой сгусток был нехорошей энергетики. На несколько дней между нами могла быть даже молчание, но жена меня молилась, мысленно поддерживая.
— Выбирая женаты священство, священник также призван принять жену в свое сердце. Ведь для многих мирян он — зеркало веры, истинного призвания как священника, так и мужа и отца. По моему мнению, быть женой священника — большая награда от Бога получить эту «лучшую долю» Божьего Благословения, но одновременно и очень тяжелая. Умение любить, лечить, быть маяком для других женщин испытывается ежедневно. Действительно трудно быть женой священника и матерью его детей?
— Со стороны это выглядит очень красиво, но на самом деле, очень сложно. Ведь часто бывают трудные похороны со слезами родных и близких. Священник это как человек переживает, и в этой душевной борьбе ему помогает молитва его жены, соратника и опоры. Она тем людям на приходе скажет, что надо сделать, и направить. Но это не простой дар, поскольку сейчас он не уважаемый и не вознагражден. Уважаемая не имеет пенсии, зарплаты, о таких вещах мы с ним к священнику даже не думали. К сожалению, священники сейчас не защищены социально — ни больничного, ни гарантий, что уж говорить о уважаемая! Еще во времена коммунистического атеизма я думал, что жены священников обычно не работают. Светские люди воспринимают это как привилегию. Но священнику его уважаемая является, в первую очередь, большой поддержкой. Например, когда моя жена решила поехать в Италию зарабатывать деньги, чтобы мы смогли выучить своего ребенка, я очень сомневался. Потому морально не был к этому готов, но подсознательно понимал, что из-за нехватки финансов мы не сможем изучить ребенка. Я же дал согласие на это, но что-то в моем сердце оборвалось, когда жена уехала. Два года не мог проповедовать вообще! Признаюсь, этот дар проповедовать и поныне несколько потерял. А помнится, когда-то даже старшие священники слегка в ладоши хлопали за мои речи. С отъездом жены в Италию, во мне что-то надломилось. Это, наверное, была первая уважаемая, что уехала на заработки. Уже восемь лет прошло, как она вернулась. А за это время на заработках очень похудела, и многие ее не узнавал тогда …
— Как-то мой знакомый монах выразил мнение о проповеди: «Молодой священник должен быть готов к проповеди всегда, а старший — готовиться». Что он имел в виду?
— Наверное, этот монах имел в виду слияние Святого Духа. Ведь часто такие речи приходится произносить спонтанно. Бывает и такое: приезжаем на праздник, стоят несколько молодых священников, и вдруг тебя просят произнести речь. Вообще наша церковь богата хороших проповедников. Есть даже такой специальный предмет «гомилетика» — искусство проповеди. Сейчас есть много замечательных учителей нашей Церкви. Есть такие вещи, которые передаются глаза в глаза, уста в уста. Еще в семинарии наши вчителипроповидникы всегда поощряли нас готовить проповеди за несколько дней и быть всегда готовыми. Сейчас печатается много трудов богословов, есть много доступных книг, где можно почерпнуть искусство проповеди.
— Отче, что для Вас лично значит быть человеком жертвы? Знаю, как порой сильный сопротивление людей против Бога и его намерений.
— Жертвенность священника проявляется в том, что порой он должен немного и посочувствовать каяникови, но одновременно направить и привести к истинному покаянию человека, пришедшего с легкомысленным намерением в храм Божий. Вспоминая те первые годы, скажу, что Сокальщина имеет хороших исповедников. Сейчас хочу вспомнить жертвенный труд отца Ярослава Збитковського. К нему всегда льнули люди и по сей идут. Он воспитал многих священников Надо вспомнить отца Владимира Витта, отца Ярослава Кащук и многих других, именно они создавали ту молитвенную атмосферу украинского возрождения. В те времена быть католическим священником было крайне опасно. В 80е годы горбачевской оттепели открывалось много церквей, приходов, но были люди, которые это не воспринимали. Помню этого парня, который в Сокале первым поднял украинский флаг на демонстрации. Он работал тогда на чулочной фабрике. При странных обстоятельствах он погиб в аварии, которую подстроили. Но лед тронулся, и украинская почувствовали, что можно молиться на родном языке, поднимать флаг, организовать молитвы на могилах Сечевых стрельцов.
Правда, не все священники на это тогда решались, зная, что опасно. Но и здесь хочу упомянуть отца Владимира Витта, ибо он для меня был первой ласточкой этого возрождения.
— Не секрет, что большой трагедией для священника и его прихода в целом является вполне светское мировоззрение, лишенное Христова духа. Одна из причин — ненадлежащее отношение к своему духовному, интеллектуальному и культурному развитию, ведь работа над собой должна быть ежедневная. Отче, какой для Вас эта ежедневная работа?
— Первое, что держит и вдохновляет нас к труду — это минимальный долг, без которого человек не может быть священником. Священник должен молиться — и днем, и ночью, и при тяжелых обстоятельствах. Во-вторых, участие в литургических практиках. Втретьих, молитва прихожан, друзей и жены, в первую очередь. Если бы моя жена тогда не дала согласия, я бы не стал священником. Еще в те времена, когда церковь была запрещена, много хороших людей приходили во закрыты Божьи храмы и на коленях слезно просили Бога, чтобы эту церковь открыли, и чтобы они имели священников. Это наша совместная работа. Поэтому церковь, то не только Храм Божий, то есть сообщество людей, а мы великавелика семья, где Иисус Христос председательствует и держит в своей опеке тот славный дом, то сообщество. К большому сожалению, мы чего-то теперь стали такие злые, обремененные вещами, порой забываем, что являются братьями и сестрами. Стоит вспомнить слова Кардинала Любачивского о том, желая изменений материальных в Украине, мы забываем, что должны меняться к лучшему в плане духовном.
— Как в сегодняшних условиях священство может помешать бездуховности и деморализации системы — законодательной, исполнительной и судебной? Имеет ли право, по Вашему мнению, священство вмешиваться в эти вопросы и высказывать свое мнение официально на уровне государства?
— Здесь есть большие проблемы. В свое время в Польше был негативный пример активного вмешательства церкви в дела политиков, когда «Солидарность» в свои ряды привлекла священников и приказывала им, как действовать. После победы «Солидарность» не выполнила своих обещаний. В конце концов церковь также потеряла авторитет, потому ложно говорила. Поэтому священство не имело бы вмешиваться в политические события, организовывать акции или протесты. На первом плане, безусловно, должно быть спасение души, независимо от политического предпочтения. Надо отдать должное, что и на Востоке теперь ценят наши грекокатолической церкви, потому что имеем хороший прогресс. Люди к нам льнут, даже из тех традиционных многолетних православных церквей — Московского патриархата, в частности. Нужно отметить, что в Писании сказано: воин, нанявшись быть хорошим солдатом, вмешивается в светские дела, не будет хорошим воином. Но одновременно, если мы ответим молчанием на то моральное зло, которое творится в обществе, или голодомор, геноцид, другие трагические события, то наше общество скатится к низкому уровню жизни, как было во времена Содома и Гоморры. А человеческая природа такова, что грех сладок, поэтому должны нести людям, что для них вредно. И даже если среди этого количества людей есть атеисты, в их сердцах тоже живет Бог, но неохрещений. И часто эти люди на склоне жизни приносят искренние раскаяния, потому начинают ощущать Его.
— Есть ли у Вас особые святые, своим подвижническим трудом вдохновляют на доброе служение?
— Поскольку я родился 3 июля, мой святой ИванХреститель. А второй — ИгнатийБогоносець. Помню, были мы как-то на парах в семинарии, там проходил особый выучку и очищение человека. То отслойки, когда нас «снимали» ту чешую, замерла, очень тяжелое. А мы, семинаристы, сидим такие измученные, подавленные, а преподаватель наш как духовное лицо говорит: «Один из наших заместителей в небесном ореоле на небе есть Игнатий Богоносец. Он так любил Бога, что Бог оказался на первом месте, и та любовь его была так велика, что когда святого казнили, разрубили ему грудь. А потом сердце билось, вырвали из груди и разрубили надвое. По его половинках золотыми буквами выбиты Иисус Христос ». Мне так запало в сердце и душу, что потом я не раз обращался к этому святому за духовной поддержкой и советом. Также одним из тех святых, к которому я молился о поддержке, был Николай Чарнецкий. О нем тогда ходили баснословные легенды. Когда-то на его могиле стоял скромный крест. Но уже в те времена на его похоронах происходили чудеса. Сейчас можем молиться другим святым католической церкви — Андрею Шептицкому, Папе Иоанну Павлу II и другим мученикам.
— Отче, а чем занимаетесь в свободное время? Как отдыхаете душой, что приносит вам на досуге наибольшее наслаждение?
— Был и остался музыкантом, я бы вам заиграл и запел, но нет инструмента. Люблю хорошую книгу, стихи украинских писателей и, конечно, природу: лес, пруд и красоту нашего мира.
— Что бы Вы пожелали молодежи, которая надеется продолжить свое обучение в духовной семинарии, хочет пойти по священнических стопах и просто мечтает?
— Мы молимся за хорошие и ревностные призвание состояния монашосвященичого в наших церквях. Бог милостив, наша церковь богата таким призванием. А молодые, независимо от того, который он выбирает путь в жизни, хочу пожелать, чтобы она всегда мечтала, ставя высокую цель, и шла к ней сознательно всю жизнь, принимая любые трудности. Верю, что с Божьей помощью все наши мечты сбудутся. Как по мне, слово «мечта» перекликается с именем «Мария». Это такой дар Божий, который дает толчок к большой жизни, к осуществлению величественных поступков только потому, что мы мечтаем! Таким образом мы отличаемся от животного мира, потому такой привилегии животные не имеют. Это голос Божий внутри нас, это как маяк, и, несмотря на ошибки, мы приобретаем бесценный опыт, который ведет к победе!
— Спасибо Вам за общение, отче! Пусть Ваши многая, благие лета в священническом служении венчаются Божьим Словом и силой Святых Таинств. Поздравляем Вас и всех священников из двадцатилетие священства: отцов Богдана Гоя, Василия Партику, Степана Марцинковского, Михаила Витта и Михаила Ментух! Продолжайте это спасительное дело Христа, возрождает в душах людей искру Жизнь и утверждайте Царство на земле Бог
Вам в помощь!
***
И напоследок … За все время нашего разговора с отцом Иваном Макаром имя отца Владимира Витта было произносимое с особым щемящей болью в сердце. Не потому, что этот уважаемый когда-то в Сокале священник был очень чутким человеком и дал путевку в священническое жизнь многим верующих. Отец Иоанн рассказал мне, как Владимир Витт зголошував желающих стать священниками. Зпонад трех десятков претендентов после первой встречи и духовной беседы осталось 20, и в конце концов из них — всего 10 человек прошли тот путь и стали священниками, среди которых отец Иван Макар. Думаю, сейчас многие из снисхождением вспоминает своего духовного наставника и исповедника, потому что, говорят, даже монахини из других городов приезжали к нему исповедаться. Где сейчас находится бывший сокальчанин, отец Владимир? Интернетпошук указал на то, что сейчас он настоятель храма Сятого Духа в г. Монреаль (Канада). На том же сайте указан адрес, где Он служит: Rev. Volodymyr Vitt 7345 Churchill, Verdun Quebec H4H 2L2. А вдобавок прекрасная поэзия бывшего сокальчанина и его фото, обрамленное сединой … И строки, будто говорят с глубин жаждущего сердца:
Тернистый твоя дорога, Жестокая твоя судьба, Дается в приданое от Бога Труд, болезнь, печаль.
Чтобы сердце твое не пришло, чтобы ум и дух не зачах, чтобы слезы и пот смывали Блик гордыни в глазах …
Ирина СЛАВЧАНИК.