Скоморохи. В конце сороковых годов, в начале пятидесятых прошлого века здесь пробегала мое детство. В селе организован колхоз. Основная «техника» — лошади и люди. Как надо было наработаться, чтобы обработать всю землю, те же площади, что и сейчас. Особенно длинными были жатва, потому косили хлеб косами. За каждым косарем шли две женщины, вязали снопы и складывали в пол-Кипко. Молотили, правда, техникою- «молотилки» по ночам. Для людей был введен продовольственный налог — с каждой коровы сдать определенное количество молока, с каждой зарезанной свиньи сдать кожу. За работу людям не платили деньги, а писали трудодни. Все трудоспособные люди в селе должны были работать. Кто не работал, тот считался тунеядцем. Летом для детей был сад. Чуть старшие дети, у кого не было деда, бабки, господарилы сами, имели свои обязанности — встать пораньше, выгнать корову на росу, потому выгнать к «пути», помыть кухонную утварь, навести порядок в доме. Между тем, мы должны еще много свободного времени. Мы, дети, купались в реке, «пекли лепешки» с разноцветной глины, которая была на берегу реки, старыми корзинами ловили маленьких рыбок. Ходили на Хутолю по щавель. Хутоля … Это была большая сенокос. Когда вырастали травы и зацвели цветы, то с бугорка от залога казалось, что это расстеленный огромный разноцветный ковер. Когда выкосили траву, то запах разливался невероятный.
На Вболоню мы ходили пить холодной родниковой воды и посмотреть на падалникив (это была большая гусеница, как палец, с большим острым углом на спине). Ходили мы босиком, боялись стать на гусениц, потому что старшие дети говорили, что, как станешь, то может треснуть нога. Прошло 50 лет и уже тех падалникив на Вболонях нету, вымерли. Через наши постоянные путешествия и день был длинный, и лето было бесконечное, и весь мир был наш. Кончались каникулы и мы шли в школу. Одна учительница учила одновременно два класса: первый и третий, второй и четвертый. Зима также была для нас раем. После школы шли на каток. Счастливым был тот, кто имел сани, лыж не было никто. Коньки ребята делали из деревянных поленьев. Одежда намерзав так, что становился плотным, стоящим, когда разделись. Долгими зимними вечерами дети ждали праздника Николая и Рождества. Вместе с мамой делали украшения для елки-цепочки из соломки и цветной бумаги, заворачивали орешки в фольгу (позлитку), пекли печенье для елки с дырочками. К нам приходили соседи, папа брали скрипку и все колядовали.
А каким радостным был Сочельник! Впитывали елку, стелили на пол солому. Мы, дети, наслаждались в соломе. Мне кажется, что я до сих пор помню этот запах соломы и елки в доме. Ночью шли в церковь, там было интересно и таинственно. О детстве можно рассказывать бесконечно. Для каждого человека оно остается светлым лучом жизни.
Надолго запомнилась такой рассказ — быль с детства. Один человек был во Львове в цирке и видел живого слона. Его в Скоморохах спрашивали, какое то слон, или большой. Мужчина сказал, что такой то слон большой, как Шамбор хлеву. С тех пор прижилось в Скоморохах сравнения, как что-то очень большое, то такое, как Шамбор хлеву.
Надежда Захаровна Пиньковский.